Здравствуйте, говорит Альфрид Лэнгле из Вены. В это критическое время, во времена кризиса я решил поделиться с вами некоторыми мыслями, немного воодушевить и, возможно, предложить некоторое руководство к действию. Я подготовил для вас получасовое выступление. Я выбрал для него название «Экзистенциальные вопросы и персональные ответы нашему времени. Размышления экзистенциального анализа об обхождении с нынешним временем». Или, говоря простым языком: «Как в такие времена выжить как Personи каким образом можно сохранить расположение духа, свою душу и самих себя во внутреннем и внешнем мире?»
Прежде всего, это – тяжелое время и необычное время. Но для большинства людей это время не относится к очень опасному. Это не корабль, который идет ко дну и не самолет, который падает на землю. Мы все стоим на более или менее безопасной почве. Какие-то люди находятся в большей безопасности, а другие – в меньшей степени защищены. Мы поговорим об этом. Итак, просто чтобы быть осознанными, видеть горизонт, в котором все это происходит, скажем: то, что это очень необычно, является правдой. Но некоторым образом мы достаточно защищены. Это непривычно, но мы не умираем, мы не переживаем катастрофу, за некоторыми исключениями. Но, если говорить в целом, это не корабль, терпящий кораблекрушение, потому что это, безусловно, привело бы к паническим реакциям.
Но когда мы сознаем, что мы по-прежнему на твердой почве, и мы можем ходить и есть, а также можем дышать и разговаривать, и мы связаны, то это немного делает нашу ситуацию относительной. Я бы хотел поговорить на три темы. Одна из них – это те вопросы, которые стоят перед нами в настоящее время. Вторая – это небезопасность, экзистенциальная незащищенность, а третья – это вызов, персональный вызов, возникающий из этой приостановки [привычной жизни].
I. Давайте начнем с первого вопроса. Каким является тот специфический вопрос, с которым мы имеем дело сейчас? Я уже сказал, что это необычное время. Экстраординарное. У нас никогда не было ничего подобного. Я думаю, что все, кто живет здесь, не жили во времена Мировой войны. Во время Мировой войны было намного хуже. Но никто не знает, что мы сейчас переживаем. Как я уже говорил, сейчас нет прямой опасности, но для некоторых это точно опасность. Они теряют работу, у них трудная ситуация со здоровьем или они даже заражены короновирусом. У 80% его симптомы проходят нормально, укладываются в норму для обычного гриппа, но у 20% он может проходить с осложнением, а для 5% он может стать по-настоящему тяжелым.
Таким образом, жизнь в необычные времена подводит к основной теме – беззащитности. При отсутствии безопасности мы не знаем, что может произойти. Беззащитность активизирует застарелые проблемы – проблемы, которые у меня есть с самим собой. Когда у меня есть задолженность перед банком, незащищенность приводит к тому, что их тяжелее нести. Если у меня есть трудности в отношениях или на работе, беззащитность делает их более тяжелыми. Незащищенность активизирует и оживляет старые проблемы – и создает новые проблемы.
Итак, мы можем сказать, что это экстраординарное время привносит в жизнь экзистенциальную пробужденность. Мы все пробуждены и имеем дело с экзистенциальными вопросами. «Экзистенциальный» означает, что это относится к моей жизни, к моему выживанию, к моему качеству жизни. Все это затрагивается такой ситуацией, и у нас нет готовых рецептов или реальных способов, чтобы обойтись с таким видом вызовов и опасностей. Они являются экзистенциальными в том смысле, что они касаются моей жизни.
Эта экзистенциальная пробужденность затрагивает два основных поля. Одно из этих полей – это актуальные вопросы и проблемы, которые относятся к этой экстраординарной ситуации. Экстра-ординарная означает необычная. Тут присутствуют такие острые вопросы, как тревога, как потеря работы, как безработица, нехватка денег; вопрос о том, насколько реально опасен сам этот вирус и все последствия. Это может привнести вопрос: как мы можем выжить? Каким образом мы можем выжить как нация? Как семья? Как я могу выжить? Через эти вопросы мы подходим ближе к вопросу о смерти и о значительных экономических трудностях в национальном масштабе и также в семье или в частной жизни.
Поэтому мы остро конфронтируем с вопросом: Что может вновь случиться или произойдет ли нечто большее, чем уже случилось? И когда мы видим огромное число умерших людей в Италии и Испании, а сейчас это происходит и в других странах, это реальная угроза, и мы не знали, что люди могут умирать в таком количестве. Актуальные вопросы и проблемы реального выживания и его конкретного аспекта присутствуют на разных уровнях: в экономике, на персональном уровне и в состоянии здоровья. Это большой вопрос.
Другая группа вопросов является не настолько острой, но это – типично экзистенциальные фундаментальные вопросы, более глубокие, основополагающие вопросы, такие как:
«Что мне реально необходимо, чтобы выжить и жить дальше?»
«Что по-настоящему ценно для меня в моей жизни?» «Сейчас, когда я не могу следовать моей обычной жизни, что для меня имеет значение?» «Что есть то ценное, с чем я хочу быть?»
И третий вопрос, в третьем измерении экзистенции: «Кем я реально являюсь?» «Как это – больше быть таким с самим собой?»
И «Для чего я живу?» «Как я живу и для чего?»
Это типичные экзистенциальные вопросы, которые сейчас, в этой ситуации, подходят намного ближе. Это была первая часть моего выступления, цель которого сделать нас осознающими большую экзистенциальную пробужденность – пробужденность через острые вопросы и актуальные проблемы, которые подводят нас к ограничениям, а некоторых из нас – к границе самой возможности жить. И у тех, кто инфицирован вирусом и находится в группе риска, есть реально сложный вопрос выживания. И, может быть, некоторые умрут. И мы не можем это остановить.
И это также является необычным, потому что обычно мы думаем, что с наличием современной медицины, техники и всей той науки, которая их сопровождает, мы можем спасти, кого угодно и сделать все, что необходимо. Но сейчас наш опыт показывает, что не существует лекарства – специфического лекарства. Нет вакцины. Мы уязвимы перед этим вирусом.
II. В следующей части я бы хотел поговорить о специфичности этой беззащитности. Присутствует много видов незащищенности, с которыми мы должны обходиться.
Для большинства людей основной является материальная незащищенность. Нет дохода, нет занятости, нет работы, нет бизнеса – мир не функционирует должным образом. И с отсутствием такого базиса трудно добиться чувства защищенности и ощущения, что можно выжить. Экономика в целом больше не функционирует.
А следующий вопрос – это вопрос здоровья. Насколько легко мы можем заразиться? Контагиозность (заразность) вируса очень высока, и риск подхватить инфекцию достаточно высокий. Хотя более молодые люди сами не находятся в опасности, но они могут перенести вирус своим бабушкам и дедушкам, либо родителям и заразить их. А для них это реальная опасность.
Итак, в этой беззащитности мы находимся в постоянной опасности быть зараженными и заразить других людей, и мы в экономическом смысле в очень трудной ситуации. Для некоторых людей это реально очень сложная ситуация. Безусловно, у тех, кто находится на пенсии и имеет стабильный доход, дело обстоит иначе. Но это очень трудно для того, кто может потерять базис для жизни.
И, конечно, имеет место беззащитность перед будущим. Что случится после всего этого? Что произойдет в течение этой приостановки? Мы точно переживаем в жизни то, о чем говорят экзистенциальные философы. «Человеческое бытие означает быть беззащитным перед миром». Мы не защищены, мы обнажены – мы в постоянной небезопасности. Это первичный опыт бытия человеком. Быть человеком означает быть беззащитным. Это начинается с самого рождения. Ужасно видеть этого младенца, рожденного в этот холодный мир, и теперь вынужденного есть и дышать, заботиться о себе все больше и больше. Но ребенок вырастает. Дети должны учиться заботиться о себе, будучи беззащитными перед миром.
Таким образом, такое бытие-беззащитным это изначальный опыт, он принадлежит бытию человеком. Нынешняя ситуация делает нас осознающими, что экзистенция это нечто, что имеет такую структуру, и мы не можем это изменить; что мы, возможно, грезили, мы не были в реалистичной установке по отношению к тому, что происходит. Потому что все достаточно хорошо работало, и мы даже не думали о том, что будет нечего купить, будет недостаточно продовольствия, и не будет хватать времени на отношения.
Итак, другими словами, это бытие беззащитным означает, что в жизни нет безопасности, и в этом мы становимся чрезвычайно осознанными в эти дни. В жизни нет надежности. Единственная вещь, которая надежна, это то, что, несомненно, рано или поздно мы собираемся умереть. Это – единственная вещь, которая верна. Все остальное в экзистенции находится в постоянном возможном изменении, и всегда может случиться так много разного, что мы не можем даже предсказать.
Смертность дает о себе знать, мы имеем смертное бытие. И смертны мы с самого начала нашего бытия здесь – не только в конце нашей жизни. Быть смертным каждый день. Это неприятно – слышать такое или думать об этом. Но это – правда. И это полезно, чтобы обойтись с этой реальностью. Потому что в противном случае, если мы не можем умереть, если мы не чувствуем, что смерть может быть, может произойти в моей жизни – если я не могу этого принять, тогда я не могу реально жить.
Это выдающийся вызов и великий шанс нашего времени – что мы становимся более осознанными в этом или обходимся с этим вопросом, с этой реальностью, что мы пробуждаемся в настоящую реальность.
Ненадежность, беззащитность, вероятность умереть каждый день – это та возможность, в которой мы находимся. Это подводит нас ближе к реальной жизни, но, безусловно, это создает напряжение. У многих людей это вызывает напряжение. И это может вызвать тревогу, потому что тревога это всегда страх, который говорит о том, что я могу быть разрушен, уничтожен, стёрт с лица земли, что я могу умереть. Мы не тревожимся жить, за исключением случаев, когда что-то находится в опасности и может быть отнято и утрачено – то, что имеет для нас ценность. Если бы мы утратили то, что для нас обладает ценностью – здоровье, деньги, доход – это подвело бы нас ближе к смерти. И смерть появляется за этими переживаниями. И так это вызывает тревогу. В экзистенциальном понимании, за тревогой всегда стоит смерть или утрата наиболее ценного из того, что у нас есть, жизнь.
Тревога – это реализация или, возможно, это неосознаваемая, но чувствуемая реализация, это «чувствуемое восприятие» нашего времени. Эта реализация того, что в кризисе мы уязвимы и беззащитны, которая вызывает напряжение, потому что в напряжении мы схватываем нечто, что дает нам удержаться, что дает нам опору, где мы можем зафиксироваться и продержаться, когда находимся в небезопасности. Поэтому у нас присутствует мускульное напряжение и психическое напряжение.
Что мы можем противопоставить беззащитности? Как мы можем лучше обойтись с фундаментальной незащищенностью в жизни? Чтобы выжить в повседневной ситуации (мы не можем каждый день философствовать), мы должны заботиться о том, чтобы быть защищенными и спрашивать себя: «Что дает мне защиту?» Таким образом, сейчас это является вызовом – посмотреть вокруг и подумать о том, что в моей жизни дает мне защиту? Что дает мне столько защиты, что у меня возникает чувство (и прямо сейчас сделать его конкретным и поэтому проживаемым), которое дает мне просто быть-здесь, так, что я могу почувствовать и сказать: «Да, там где я ЕСТЬ, в это время, на данный момент, я МОГУ БЫТЬ». Здесь нет актуальной опасности. Я чувствую достаточную безопасность.
Здесь я чувствую себя некоторым образом защищенным. Домом, в котором я живу, этой комнатой, в которой я нахожусь. Моим телом, которое является в достаточной степени здоровым, или я забочусь о нем. И все они позволяют мне быть здесь, они не агрессивны по отношению ко мне. Они не пытаются бить меня или угрожать мне, а дают мне быть. И я могу это пережить. Также и в этих отношениях, в этой семье. И с самим собой. Я также могу дать себе быть. И я желаю защитить себя. Это дает мне психологический базис для обхождения с этим фундаментальным вопросом человечества – бытия уязвимым и обхождения с постоянной незащищенностью на протяжении всей жизни. Найти свою нишу, где я могу быть, и заботиться о том, что меня защищает. Что меня поддерживает и дает мне достаточно опоры, чтобы я почувствовал себя несомым, поддерживаемым.
Огромную часть в этом составляют отношения – отношения со стороны людей, про которых я знаю, я чувствую, я переживаю: «они заботятся обо мне, они здесь для меня». И также я даю опору другим, когда я могу сказать: «Я забочусь о них, и я хочу быть здесь для них». Вместе мы намного сильнее. Вместе мы намного лучше можем обойтись с этой постоянной жизненной незащищенностью, экзистенциальной незащищенностью.
Итак, где я могу БЫТЬ? Проверьте самих себя: есть ли что-нибудь, что не позволяет мне быть здесь и чувствовать себя спокойно и определенным образом в безопасности? Безусловно, мысли могут вторгнуться и сказать мне: «Но ты никогда не знаешь. Всегда может что-то случиться». И я должен ответить этим мыслям и сказать: «Да. Это правда. Но прямо сейчас я не вижу ничего, что мгновенно может произойти. Теоретически может случиться все, что угодно, но практически, конкретно…» И внесите это на почву конкретной жизни в эту минуту, в этот час. Есть ли здесь что-то, что реально, конкретно имеет значение? Даже во времена кризиса могу ли я быть там, где я есть? Если нет, то в чем угроза? Если присутствует реальная угроза, то я должен с ней разобраться. Мы не можем жить под угрозой. Нам необходимо ее устранить, поработать над этим.
Я могу сказать: «Но через месяц у меня, возможно, не будет достаточно денег». Мы поговорим о том, что мы будем делать с этим, немного позже. Но сегодня я по-прежнему могу быть здесь. Важно проживать свою жить изо дня в день. Я не могу перевести ее в безопасный режим на будущее, на весь будущий период. Чем более отдалено будущее, тем более оно небезопасно. Н о сегодня из своей жизни у нас есть только момент – эта минута. Вот моя жизнь. И здесь я должен закрепиться. Это чрезвычайно полезно, потому что позволяет нам чувствовать фундамент, стоящий на основании (почве).
Но что делать, если присутствует нечто большее, чем только небезопасность? Когда есть тревога? При тревоге нам необходима специфическая методика. Тревога требует больше вложений. Тревога требует больше мужества, она требует мужества, чтобы конфронтировать с ней, обойтись с ней. Если имеет место тревога, что, возможно, я могу заболеть, или может быть, у меня не будет достаточно денег, чтобы заплатить за квартиру или оплатить продукты, тогда, прежде всего, спросите себя:
1. Насколько это реалистично? Что я могу сделать, чтобы предотвратить это?
Я могу много чего делать, чтобы предотвратить заражение. Я не должен здесь давать вам эту конкретную профилактику – что мы все должны делать: такую, как соблюдение дистанции, мытье рук, ношение масок и т.д. Таким образом, я кое-что могу сделать.
Что еще я могу сделать, чтобы предотвратить ситуацию, что у меня не будет денег? Существуют некоторые социальные программы, за которыми я могу обратиться и т.д. Или поговорить с друзьями, помочь друг другу. Насколько это реалистично?
Может быть, когда я посмотрю на себя настолько конкретно, я должен буду признать: «Ну, это больше чувство, чем то, что это будет таким». Если это будет просто чувство, что так может произойти… Будьте реалистичными, трезвыми, серьезными и спросите себя: «Сколько у меня дней, чтобы я точно смог прожить? Насколько это реально рискованно – заразиться?» и так по поводу всего, чего бы ни касалась тревога. Насколько это реалистично?
2. И каковы будут реальные последствия? И что будет дальше, если я заражусь?
80% – реально ничего не случится. От 30 до 40% даже не отдают себе отчета, что они инфицированы, что создает опасность для других. Поэтому спросим себя: «Что может случиться? Мог бы я попасть в больницу?» Да, это может случиться. Одним из последствий могло бы быть, что я по-настоящему серьезно заболею, с затруднениями дыхания. Я должен буду поехать в больницу. И может случиться, что в больнице не будет свободных мест. Это может произойти. Это произошло в Италии для тысяч людей. Такое может случиться, это реальность. И может случиться, что я умру. Это реалистично.
Но перед тем, как мы придем в эту точку, что может случиться? Если у нас нет денег на еду или заплатить за квартиру? Каковы будут последствия? Подумайте над реалистичными последствиями, а затем спросите себя:
3. Если это случится, что я буду делать?
Если я реально заражусь, и мне понадобится определенный уровень медицинской помощи, и я буду нуждаться в госпитализации, что я сделаю? Как я это организую? Мог бы я позвонить в скорую помощь, чтобы они отвезли меня в больницу? Сделаю ли я это? Я буду делать то, что я могу. Я обещаю себе: я сделаю все, что я могу.
И если мне не хватит денег, я сделаю все, что я смогу. Я буду просить помощи у других людей, я буду меньше есть. Я поделюсь этим или пойду к друзьям и попрошу у них еды, если, конечно, я не раздобуду денег. Я сделаю это. Очень важно, что я переживаю «Я не оставлю себя в одиночестве. Я буду стоять за себя и делать, что могу».
А затем, во всем остальном, я могу только принять. Я могу только принять, что когда я настолько болен и нахожусь в больнице, и мое тело недостаточно устойчиво, чтобы выжить, мне придется умереть. И я скажу: «Это была моя жизнь».
Это реалистично. Это реально может случиться. И если я боюсь этого и не могу даже подумать об этом, говорите с другими людьми о такой возможности. Делитесь этим. У других людей похожие чувства. И когда мы говорим об этом, такой разговор делает это более постижимым, и мы можем развиться в этом.
Однажды я должен умереть. Я не знаю, когда, и не знаю, по какой причине. Но обхождение с этой реальностью делает ее постижимой и ставит меня в надлежащую установку, которая сообщает мне: «Я должен жить сейчас, а однажды моя смерть даст о себе знать».
Это точно не так просто – то, о чем мы говорили. Но это можно сказать проще и более конкретно. Что бытие в этом мире есть бытие-смертным и бытие в постоянной небезопасности. И мы должны обойтись с этим во времена кризиса, небывалое время, делающее это более осознанным для нас.
Это была часть о небезопасности: что она означает, откуда она приходит (социальная, политическая, экономическая и небезопасность в плане здоровья, незащищенность будущего), а также как обходиться с незащищенностью и с такими более сильными реакциями на небезопасность, как тревога.
Я перехожу к последней части. Я хочу поговорить о вызове этой приостановки (нормальной жизни). Мы живем в период, когда в большинстве стран социальная и экономическая жизнь приостановлена до минимума. Другими словами, для хорошего взаимодействия внешний мир для нас закрыт. Мы не можем путешествовать, не имеем возможности пойти встретиться с друзьями. У нас трудное время – нам даже не выйти из дома. Большинство из нас не могут ходить на работу. Какая-то часть работы происходит онлайн, у некоторых до сих пор открыта возможность работать, но для множества людей все это остановлено. Это означает, что нас забрали. Нам закрыли целый мир, в котором мы обычно жили – мир нашей деловой жизни, мир наших встреч; мир, где мы двигаемся и дышим. Куда идти?
Хвала Господу, у нас есть еще один мир. У нас есть не только внешний мир – у нас также есть внутренний мир. Я имею дело с обоими мирами одновременно. Внутренний мир появляется, когда я закрываю глаза. Внешний мир показывается, когда я открываю глаза. Поэтому мы можем изобразить это следующим образом. (Показывает картинку).
Я как Person– формообразующая часть этих двух миров: внешнего мира и внутреннего. Они накладываются. Когда внешний мир отключается, тогда у нас по-прежнему есть внутренний мир, чтобы в него пойти. И в этом, внутреннем мире, у большинства людей не настолько хороший опыт, как во внешнем мире, поскольку повседневная жизнь требует от нас много внимания, чтобы с ней справляться. Но внутренний мир – это также большой мир. Это тот мир, в котором я нахожусь с самим собой.
Сейчас это время говорит нам: «Эй, ты не можешь избежать самого себя!» Это нечто, что мы, конечно, знаем. Но то, что мы не так уж часто делаем. Мы не можем не быть самими собой. Я ДОЛЖЕН БЫТЬ САМИМ СОБОЙ И ДОЛЖЕН ОБОЙТИСЬ С САМИМ СОБОЙ.
И посмотрите вот на это. Это величайший шанс настоящего времени, когда у нас ограниченный внешний мир. Поэтому мы открываемся и вступаем во внутренний мир. Упрочиваем себя в этом мире, занимаем свое место в этом мире и обходимся с ним посредством внутреннего диалога. Внутренний диалог – это основной инструмент для переработки и бытия самим собой, а также для того чтобы иметь здоровую психическую жизнь. Внутренний диалог.
Некоторые очень хорошо знают, что это значит, и очень часто его ведут. У других людей есть только слабые представления о нем, а третьи - даже не допускают никакой мысли о том, что я могу реально говорить с самим собой точно так же, как я могу разговаривать с другими людьми.
Я могу говорить с собой. Я могу спросить себя, может быть, закрыв глаза: «Насколько хорошо я себя чувствую с самим собой? Как мне с собой? Как это чувствуется – быть мной? Как я себя чувствую в своем теле?» У нас могут быть какие-нибудь боли и т.п., но, возможно, у меня нет никаких болевых ощущений. Просто уделите время тому, чтобы почувствовать себя в своем теле, в моем теле. Это – мое тело. Это тело принадлежит мне. Я могу его потрогать, я могу войти с ним в контакт. Это есть я. Безусловно, я больше, чем просто тело, но я всегда также и тело. Я не могу БЫТЬ иным образом, чем физически.
Могу ли я почувствовать мои чувства, какие чувства у меня есть, какое у меня сегодня настроение? Ощущаю ли я напряжение или я чувствую спокойствие? И как я себя чувствую со своими установками и убеждениями, религией и верованиями? В моих отношениях – каково это: жить мою жизнь?
И сейчас я собираюсь немного больше описать эту встречу с самим собой, это внутреннее бытие с самим собой, чтобы расширить внутреннюю свободу. Когда внешняя свобода ограничена, у нас в наличии неизмеримое количество свободы в отношении внутреннего мира. Но многие люди не знают, как открыть эту внутреннюю свободу. Поэтому я предлагаю вам некоторые идеи, источник вдохновения – возможно, методические рекомендации, чтобы их использовать и практиковать с самим собой или, может быть, у себя в семье; либо перед тем, как пойти спать (тот или иной вопрос, который вы можете вынести для себя).
Я организовал эти вопросы в соответствии со структурной теорией экзистенциального анализа, согласно четырем измерениям экзистенции, о которых я не говорил здесь. Но некоторые из вас могут их знать. Если вы этого не знаете, не беспокойтесь насчет этого. Это всего лишь говорит о том, что за всем этим стоит теоретическая конструкция.
Первый вопрос: могу ли я быть спокоен с самим собой? Могу ли я сесть спокойно и пережить покой? Просто дышать. Ничего не делать, кроме того, что глубоко дышать и давать всему быть: давать быть самому себе, давать быть другим, миру. ПРОСТО БЫТЬ. Давая всему быть.
Я здесь, я дышу, я в моем теле, я со своими чувствами, и, чем дольше я сижу, тем больше я могу чувствовать, как возникает спокойствие. Я становлюсь очень безмятежным и чувствую глубокое спокойствие. Может, я должен немного отвлечься, потому что это так необычно. Но это шанс, который у нас есть сейчас, потому что у нас больше времени для этого. Возможно, я не смогу делать этого дома, потому что дети так шумят и окружают мня. Тогда я сделаю это перед тем, как пойти спать или утром. Либо я пойду в другую комнату, или, может быть, выйду из дома – в место, где я могу стоять. Я даже не должен сидеть.
И постарайтесь осознанно ничего не делать. ПРОСТО ДАВАТЬ БЫТЬ. Давать – это активность. Затем, если у меня не выходит это сделать… это, конечно, связано с тем, что у нас могут быть специфические проблемы, с которыми мы обычно не сталкиваемся, потому что мы заняты самыми разными вещами. Но сейчас, без этих отвлекающих дел, мы можем увидеть, что там во мне есть что-то, что не совсем спокойно – что нуждается в большей заботе. Поэтому нынешнее время, время кризиса, также приносит нам проблемы, которых обычно у нас нет, но которые подсознательно присутствуют.
Второй вопрос: Я себе нравлюсь? Каковы мои отношения с самим собой? Чувствую ли я, что они хорошие, чтобы жить со мной? Являюсь ли я тем, с кем бы я вступил в брак, потому что я такой любимый, родной и добрый с самим собой? Добр ли я к себе? Если нет – почему? Может быть, из-за того что я не пережил этого в достаточной степени от других? Сейчас пора постараться начать делать это для себя.
Нравится ли мне моя жизнь? Люблю ли я жить?
Что мне не нравится в самом себе? Что делает мои отношения с собой трудными и почему?
Мы вновь можем пережить, что в такие времена могут заявить о себе проблемы и не переработанные переживания, потому что сейчас мы больше имеем дело с внутренним миром, чем обычно.
Поэтому кризисные времена могут разбудить проблемы, которые мы в обычном состоянии е ощущаем. Но это шанс столкнуться с ними и поговорить с другими людьми: в семье, с друзьями, или, может быть, с психологом. Онлайн психотерапия доступна во всех странах.
Третий вопрос: За что я ценю самого себя? Что придает ценность мне как Person? Нахожусь ли я в хорошем резонансе с самим собой? Есть ли у меня чувство, что я в мире с самим собой? Или в глубине я чувствую себя виноватым, в долгу перед собой или другими людьми, которые не позволяли мне быть в хорошем резонансе с собой? Возможно, мне нужно кого-то простить, чтобы я мог восстановить мир в своей душе или раскаяться в том, что я сделал? И принести извинения? Так, чтобы я был в хорошем резонансе с самим собой. Чтобы я мог ценить себя. Во времена кризиса – что не интегрировано? Что неприемлемо? Что у меня нехорошо с самим собой, что я не могу ценить и уважать себя? Эти вещи становятся более «вирулентными» во времена вируса. Но вновь напоминаю, что это шанс разобраться с ними окончательно – обсудить это, поговорить с другими; это шанс продвинуть их, подтолкнуть их эволюционирование, чтобы что-то развилось вместе с ними.
И четвертое измерение – для чего я жил сегодня? Что является тем хорошим, ради чего я прожил это утро, этот полдень, послеобеденное время, этот вечер? Этот час – для чего он хорош? (Чтобы вступить в обхождение со смысловыми вопросами в конкретной ситуации).
У меня могут быть сомнения по поводу большого смысла, но я всегда могу найти смысл в конкретной ситуации. ВСЕГДА можно найти. Может быть, я его не вижу, но принципиально можно найти смысл в конкретной ситуации.
Что было смыслом вчера? Ради чего я жил вчера и ради чего я хочу жить завтра? Хочу ли я жить так, как я живу? Эта ситуация сейчас по-настоящему запрашивающая мой стиль жизнь, мой образ жизни.
Могу ли я жить? Могу ли я продолжать жить таким образом, как я живу? Является ли то, ради чего я жил вчера, по-прежнему ценным на сегодня? По-прежнему находится в хорошем резонансе со мной?
Это некоторые вопросы, которые не слышны в деловой жизни, но они присутствуют. И во времена кризиса они могут стать проблематичными. Все эти четыре измерения могут сейчас стать проблемными и мы можем предотвратить эти проблемы с помощью конфронтации с самим собой в таких вопросах. И когда мы обнаружим что-нибудь, что не происходит в хорошем резонансе с самим собой, мы можем обсудить это в диалоге. Разговор с другими людьми, которые слушают нас, проявляют эмпатию и серьезны по отношению к нам - это очень хорошая помощь. И сейчас как раз то время, когда у большинства людей есть на это время, на такой долгий диалог.
Это величайшее преимущество настоящего момента. Многие люди перезваниваются, разговаривают друг с другом. Я также это переживаю, и у меня также больше времени для людей. Так используйте же его! Это тот капитал, которым мы сейчас располагаем. Пожалуй, это не материальный капитал, занимающий видное место – это духовный капитал, капитал отношений: как с другими людьми, так и с самим собой. Я желаю вам хорошего обхождения с этим временем, которое в некоторых аспектах является сложным, а в некоторых – такое великолепное приглашение приблизиться к жизни, как она есть. Берегите себя и займитесь этим!